В венском "хиасе" у перемещенного советского еврея спрашивают, в каком американском городе у него родственники.
- Постойте, дайте вспомнить... Кагебего! нет, не то... Энкаведего! нет, не то! Гепеуго! нет, не то... а, вспомнил - Чекаго!

- Правда ли, что Дзержинский любил детей?
- Правда. Он ненавидел только их родителей.

Маршал принимает парад:
- Здравствуйте, товарищи танкисты!
- Здравия желаем, товарищ маршал!
- Здравствуйте, товарищи артиллеристы!
- Здравия желаем, товарищ маршал!
- Здравствуйте, товарищи чекисты!
- Здравствуйте-здравствуйте...

Рабинович проходит мимо НКВД. На дверях - табличка: "посторонним вход воспрещен".
- Ха! Как будто, если бы там было написано "добро пожаловать!", я бы туда вошел!

Надпись на дверях приемной КГБ "Прием граждан круглосуточно". Снизу приписка: "А когда выдача?"

Два еврея проходят мимо Лубянки. Один тяжело вздыхает.
- Ха! - откликается второй. - Он мне рассказывает!

На политзанятиях Рабинович задает вопрос:
- Вот вы говорите, что все так хорошо, а куда девалось масло?
- Я подумаю и отвечу в следующий раз, - говорит руководитель. В следующий раз поднимает руку другой.
- Вы, вероятно, хотите спросить, куда девалось масло? - обращается к нему руководитель.
- Нет, я хочу спросить, куда девался Рабинович?

Рабинович звонит в НКВД и спрашивает, не залетел ли к ним его попугай. На другом конце провода матерятся.
- Простите, - говорит Рабинович, - я только хотел вас предупредить, на случай если вы его поймаете, что я не разделяю его политических убеждений!

Рабиновича вызвали в КГБ:
- Оказывается, у вас есть брат в Израиле!
- Но я с ним тридцать лет не переписываюсь!
- И напрасно! Он борется против империализма и поддерживает политику Советского Союза. Так что не бойтесь, вот вам бумага, и прямо сейчас здесь садитесь и пишите ему письмо!
"Дорогой Хаим! - пишет Рабинович. - Наконец-то я выбрал время и место написать тебе..."